there's a bluebird in my heart that wants to get out but I'm too tough for him
— Мне кажется, в самых серьезных и сильных вещах The Cure очень прослеживается такой экзистенциалистский тезис о том, что жизнь — это не благословение, не дар, а скорее доля, которую мы должны вытерпеть и преодолеть. Вы действительно так чувствуете?

— То есть что, считаю ли я, что жизнь — это не благословение? (Смеется.) Ну вообще-то — да. Когда мне было 8 лет, я был очень зол на своих родителей за то, что они притащили меня в этот мир. Я ненавидел быть живым. Но, знаете… С годами как-то привыкаешь. (Смеется.) Я стараюсь максимально наполнить каждый день, который я проживаю. Я стараюсь помогать людям, помогать самому себе, я хочу наслаждаться каждой минутой настолько, насколько это возможно. В конце концов, я один из самых везучих людей на этой планете — я могу до сих пор заниматься делом, интереснее которого для меня не существует. Но где-то в глубине души, подспудно все равно зудит ощущение, что все это просто бездарная трата времени. Я понимаю, что я просто заперт в своем теле на определенный период времени и в конце концов меня просто не станет. И конечно, это отчаяние, осознание конечности собственного существования, которое меня преследует с самого детства, — оно никуда не уходит. Но я совсем не угрюмый человек. Наоборот — я очень позитивно настроен. Другое дело, что да, я не считаю, что жизнь — это благословение. Я считаю, что жизнь — это что-то, от чего следует получить максимум, раз уж ты сюда попал. И ровно поэтому у меня нет детей.

Перед приездом The Cure в Москву на фестиваль «Максидром» Роберт Смит дал единственное интервью российским СМИ — «Афише»

@темы: да, музыка