коричневое лицо, сморщенное, как печеное яблоко. В ее словах звучал упрек.
Вероятно, ей вспомнились мои проклятья.
- Покоряться? - спросил я. - Зачем же покоряться? Пользы от этого нет. В
жизни мы платим за все двойной и тройной ценой. Зачем же еще покорность?
- Нет, нет... так лучше.
"Покорность, - подумал я. - Что она изменяет? Бороться, бороться - вот
единственное, что оставалось в этой свалке, в которой, в конечном счете, так или
иначе будешь побежден. Бороться за то немногое, что тебе дорого. А покориться
можно и в семьдесят лет".
(Три товарища)